Первое воскресенье апреля – день Геолога.
Впервые я отмечал этот день как свой профессиональный праздник 5 апреля 1987 года будучи студентом 1 курса Исовского геологоразведочного техникума.
Как себя помню, люблю встречаться с природой на её территории. Если была такая возможность, не упускал её что бы сходить в лес. В детстве мы жили на улице, где через дорогу начинался лес. И часто мальчишками со двора уходили играть туда.
Будучи постарше ходил в походы в юношеском турклубе «Нейва». Турклубом руководил легендарный человек Чернякин Михаил Викторович, за плечами у него было пройдено пешком и по рекам неисчислимое количество расстояний. А еще он увлекался минералогией и бывало водил нас в походы по местам, где мы сами могли что-то себе добыть из мира камня. У него дома в коллекции я впервые увидел, как выглядит самородное золото. Помню пару жеод в кварце и пригоршню отдельных кристаллов горного хрусталя из-под нашей Мурзинки - первые самостоятельно добытые мной минералы.
Нахождению на природе также способствовали мои дядьки, один из которых, Баранов Александр Борисович, был заядлый рыбак и охотник. Кстати, он был для меня «значимый взрослый». Он брал меня с собой и на рыбалку, летнюю и зимнюю, и на охоту. Именно через него я влюбился в «Пролив» и остров, на котором с 1972 года обосновалась компания охотников и на котором, по наследству, провожу осенние охотничьи будни я и теперь мои мальчишки.
Второй дядька Баранов Сергей Борисович, увлекался геологией. Но он не получал образования в этой области в учебных заведениях. Он знакомился с предметом самостоятельно. Когда он был по моложе он изучал родной край с лопатой, молотком и рюкзаком. Вся его коллекция горных пород и минералов была собрана им лично. В моей коллекции сейчас есть образец «кошачьего глаза» из-под Нейво-Рудянки, добытый и обработанный им самим. У него дома был самодельный камнерезный станок с двигателем от стиральной машины, на котором можно было резать, шлифовать и полировать небольшие образцы.
А полки его комнаты были заставлены томами Ферсмана и Вернадского. Мне позволялось листать книги с кучей непонятных мне химических формул, работать на его станке. Именно на нём, на этом станке, я сделал свои первые «изделия» из камня. Помню кулончик в виде сердечка из хорошего Змеевика, который я тут же подарил маме. Дядька много ходил по лесам, по самоцветным местам изыскивая новые и новые образцы для своей коллекции. Прекратил он активный поиск, когда в одной старой заброшенной штольне сломал ногу. Сумел выбраться и добраться до дома, но после решил в старые выработки один не лазить, а напарника не было. По жизни – одиночка.
И кем по-вашему, после всего этого я мог хотеть стать? Природа, походы и неизведанный мир камня.
С нашего турклуба трое мальчишек, среди которых был и я, решили поступать на геолога. Но куда, еще не знали. В теперь уже далекие – восьмидесятые, интернета у нас не было. Как-то ребята нашли Исовский геологоразведочный и написали туда письмо. Через какое-то время получили ответ. В письме было вложено большое, в несколько раз свернутое объявление о приеме на учебу. И как красиво было кем-то из учебной части от руки написано, что их выпускники работают по всему Советскому Союзу, в разных направлениях и даже в морской геологии. У меня появился шанс попасть в геологоразведку.
Уже вдвоём из города мы с товарищем съездили в техникум для сдачи документов. Буквально за год или два до нашего поступления, на специальность Геология, поиски и разведка месторождений полезных ископаемых стали принимать без экзамена, но по конкурсу аттестатов. Смешанные чувства были у меня по этому поводу. С одной стороны, не надо готовится к экзаменам, с другой стороны – конкурс аттестатов. Конкурс – вот что меня настораживало. Экзамен, пусть и не на отлично я мог сдать, а конкурс… Мой аттестат явно был не для конкурсов. Документы у нас приняли и сказали, что о результатах нам сообщат по почте (не по электронной).
И вот спустя недели, томительные недели, я обнаружил в почтовом ящике письмо отправителем которого был Исовский геологоразведочный техникум. Не открывая конверта, я вбежал на свой восьмой этаж, в квартиру. Дома никого не было, я открыл конверт и достал бланк техникума. Сердце билось так, что было видно через рубашку, а шум ударов заглушал для меня все остальные звуки из вне. Стоя по середине гостиной я перевернул к себе лицом документ. Там было написано …сообщаем, что вы ЗАЧИСЛЕНЫ на 1 первый курс… В 1986 году я поступил учиться на геолога.
Надо еще покопаться в памяти, чтобы вспомнить такой яркий всплеск адреналина, энергии и радости. Никто этого не видел, я был дома один. На радостях я подпрыгнул так, что всей ладонью приложился к потолку и что-то там еще кричал… И тогда, будучи комсомольцем, я, глядя в потолок и улыбаясь произнес – Бог есть.
Такая вот предыстория.
Потом юность в техникуме, где от походной жизни отвлекала учеба. За время учебы было много летних практик среди которых и практика на получение рабочей специальности, в палаточном лагере на берегу реки Каква под Краснотуринском с настоящими маршрутами и получении по окончании практики разряда рабочего.
И конечно же преддипломная практика. По распределению поехал в Алтайскую геолого-геофизическую экспедицию. С мая по октябрь я поработал в разных местах. В степях и в горах. Работал на буровых, на шурфах и канавах, ходил в маршруты. Съемка в мелкосопочнике… - это отдельная история. Вот там люди становятся лосями. Крутые склоны, поросшие густым и колючим кустарником (карагайник). Днем жарко, а без солнца морозно. За практику получил более широкое представление о своей профессии. Повидал людей удивительных. Таких людей в городе не встретишь. Это особые люди, живущие по другим внутренним законам. И те, кто рабочие, а это в основном бывшие зк и инженерно-технический состав.
По окончании практики, начальник партии предложил мне приехать к ним работать после защиты диплома. Обещал квартиру, как семейным, в новом, как раз достраивающемся от их экспедиции доме. Горы конечно красиво, но они там не везде, ведь экспедиция находилась под Усть-Каменогорском, восточный Казахстан, а степи меня не манили. Урал был и есть намного роднее, и я поблагодарив его, не принял предложения.
Закончил техникум в 1991 году со свободным распределением т.к. у меня к этому времени родилась дочь и мне не гоже было уезжать куда-нибудь в Хабаровск или другую сторону, но далеко – ведь тогда еще был бескрайний Советский Союз. В мае я устроился, в Уральскую геолого-съемочную экспедицию сезонным рабочим по высшему разряду т.к. ставки ИТР у них на тот момент не было, но выполнят работу техника. По окончанию полевого сезона, через собеседование с начальником экспедиции Олерским Владиславом Петровичем был принят по специальности в другую партию, где и работал до момента ухода из геологии.
В декабре 1991 года прекратил своё существование Советский Союз. Страна, в которой я родился и вырос. На тот момент у меня, у 20 летнего, не было понимания что это всё значит.
Это событие на прямую коснулось геологии. Финансирование сокращалось, изыскания сворачивались, зарплата стремительно отставала от жизни. В начале 1992 года я, ИТР, получал около 1000 рублей в месяц. Моя мама, работая рабочим на заводе получала уже 2 000. Было трудно понять, как так, я профильный специалист зарабатываю меньше рабочего… а наши рабочие, в геологии, они и того меньше. А труд у них не сравним с трудом на заводе ни по нагрузкам, ни по условиям. У нашей коллеги по партии муж, кстати выпускник СГИ, запускал, готовился запустить камнерезную мастерскую и ему нужны были люди. Взяв 1 месяц БС, я пошел туда работать.
Мы ставили цех. Сами его оборудовали, собирали, варили станки и начали что-то уже изготавливать. За месяц конечно же не о продукции, ни о прибыли не могло быть и речи, но мне заплатили 5 000 руб. Это были уже не огромные в то время деньги, но и это было несравнимо с зарплатой в геологии. Я взял еще 2 месяца БС и убедившись в состоятельности этой работы встал перед выбором.
Да, в случаи ухода из экспедиции я оставался быть как никогда близко с камнем. Камень и был моей работой. А как же маршруты, жизнь в лесу, новые неизведанные тобой дороги!?
Сложнее выбора в моей жизни не было. Ни до, ни после этого.
За советом пошёл к своему «значимому взрослому». Всё рассказал, как всё вижу. Все факторы, влияющие на выбор. Собственно, всё, к чему добавить то было и нечего. Я даже не знаю, чего я ждал от него. Но волшебной пилюли с решением я от него не получил. Практически повторив все мои доводы за и против, я получил информацию, что своей жизнью мне необходимо распоряжаться самому. Очень ценный кстати совет. При этом от того что я выберу его отношение ко мне не меняется.
И решив восполнять лес походами, рыбалкой и охотой, я уволился из экспедиции.
И вот на этом месте мне почему-то приходит фраза из фильма Территория «- … потому что многие жить по мечте –трусят».
Несмотря на то, что уже 30 лет я не работаю геологом, день Геолога для меня всегда – праздник и я считаю себя причастным к этому празднику.
А знаете какие люди встретились мне на моём столь не продолжительном пути в геологии? Рабочие. Как я уже говорил, почти все бывшие ЗК. Те, кому трудно куда-либо устроится в другое место. Но это не те персонажи из фильмов к образу которому нас приучает ТВ. Это люди со своими убеждениями, которым следуют, это люди, которые могут работать в суровых условиях, это люди. Однажды я спросил у одного – а почему ты здесь работаешь, ведь 25 дней в «поле» и 5 дней дома при круглогодичном режиме? Тебя это устраивает? На что он мне ответил, что как только он освободился и приехал домой, к нему пришёл участковый и сообщил, что если он куда ни будь не уедет, то тот его засадит обратно. Парень решил пойти рабочим в геологию. Видимо, пока здоровье позволяет. Еще случай. Выхожу утром со стана после завтрака, слышу в одной палатке музыка играет. Захожу в неё, там лежит парень (лет 30) рядом с его раскладушкой на вьючном ящике бобинный магнитофон (дизельщик завел генератор). Ты чего не торопишься никуда, а он отвечает – я сегодня на работу не пойду, у меня день рождения. А начальник отряда знает, спрашиваю. А он – а мне всё равно, я на зоне в день рождения не работал, и здесь не буду работать. И ничего. Проблем с руководством не было.
Как только я устроился техником-геологом, меня направили начальником отряда в поле. Мотобурами (мини буровая переносная установка с двигателем от советской бензопилы) бурить до коренных пород. Сняли дом в деревне, в районе работ и каждый день выезжали на ГАЗ 66 в лес и поля на работу. Был и свой повар у нас. Так вот 20 летним мне предстояло руководить людьми, среди которых были люди в два и более раза старше меня. Самому младшему было от 35 до 40. Причем людьми с определенным жизненным опытом. Мой предшественник передовая мне дела наказывал – ты им спуску не давай, так-то и так и что бы ни одного лишнего сантиметра не было приписано к пробуренному. У них оплата сдельная была по метражу набуренного.
Приехал к ним, познакомились, начал работать. Первое время присматривались друг к другу. Но ведь это не так как на заводе, смену отработали и по домам. Здесь то ты бок о бок круглосуточно. Вроде всё нормально, я с гитарой приехал, они не бухают. С утра завтрак, потом выезд в лес, вечером возвращаемся, ужин, отдых отбой. Всё своим чередом. Отношения нормальные, рабочие. А однажды вечером один из них вышел на улицу, вернулся и говорит – начальник, я тут товарища встретил, сидели вместе, отпусти меня к нему в гости. Я говорю – ты сейчас нагостишься там, а потом как на работу? Я аккуратно говорит, ну и о том, как много для него это значит и что не по-человечески… Хорошо, говорю, но что бы к утру был и работать на ровне. Договорились.
Утро, завтракаем, его нет, погрузились, выехали. Едем по деревне, выходит на дорогу перед машиной он. Я дверь открываю, говорю – грузись в кузов, поехали. А он мне –нет, не могу я, мне опохмелиться надо. Отпусти меня на сегодня. Но тут уж я не согласен. Говорю – договаривались – должен работать. Рядились мы, я не пятюсь. Тогда, говорит он –я всё равно не поеду и мне по…. на работу, на тебя и на всю геологию. Хорошо – говорю, иди, но после можешь сразу ехать домой, здесь ты больше не работаешь, в управление вечером сообщу. И поехали мы дальше. Мужики мне ничего по этому поводу не сказали. Была одна ремарка с самого начала, что мол встретились, можно понять. Но тут я сразу сказал, что был уговор. Больше к этому не возвращались. В этот день я овладел навыками работы с мотобуром. По двое же на нём работают, а запасных людей нет. А задание, которое надо выполнить –есть. Отработал за себя и за него. Уже подумал, что можно справляться и так. Так и на морозе теплее.
Но вечером, пришел он. Сам не бухой, так, чуть совсем. Глаза в пол. - Алексей, не сообщай пожалуйста в партию, виноват, признаю, не повторится.
Что тут делать? Его уволят, а податься дальше геологии ему некуда. А оставь –вроде как слабость проявил… Договорились, что он возвращается к работе. Об инциденте никто не узнает, но впредь, чтобы не только он, но и все без таких сюрпризов. И стали дальше работать. Только отношения у меня со всеми были уже не «нормальные, рабочие», а хорошие. И они старались, и я в босса не играл. Всё вместе. Нормальные они люди. По крайней мере те, с кем мне довелось в геологии поработать.
А геологи. Инженеры геологи, те кто давно уже в деле. Не из молодых специалистов. Это же интелегентнийшие люди. Образованные, умные, любящие своё дело. Что я, мальчишка с дипломом, который геологию воспринимал как большой поход с работой в нём… Рядом с этими людьми чувствуешь уверенность в том, что делаешь, правильность происходящего. Они сильны, спокойны, уверенны и просты. И подходят под героев многих походных песен. Да с таких собственно песни и пишутся.
Вспомнилось. Идем по дороге я и двое геологов. Уже не вспомню куда и зачем ходили. Возвращаемся. Прохладно. Дождь холодный. У мня рюкзачок и у одного геолога рюкзак. Второй говорит ему – давай уже я понесу, устал, наверное. А первый – спину погреть хочешь? Тот – да. Первый – не отдам, я сам греться хочу. Идем мы, слева лес, справа гряда горная. Не высокая, метров 50. Дорога по которой мы идём на стыке гряды и леса. И говорят они мне, так это, между прочим. Там за грядой Иртыш. Можно, говорю я сбегаю посмотрю, никогда Иртыш не видел. Я успею, догоню! Бегу вверх по склонам. Тихо. Только дождь и вода в сапоги по телу стекает. Забираюсь на гребень, а там… сразу под горой река. Спокойная, могучая. Течет куда ей надо. Вижу геологов, вижу реку. Такая сильная, а на дороге даже и не слышно.
Эх не много я там поработал, но воспоминаний и историй багажище.
Едешь бывало на 66-ом, встанешь сзади на борт, руки на тент и наслаждаешься лесом, от веток уклоняешься. А как-то водитель говорит, хочешь спереди прокатиться? А можно? Садись говорит. Сел я на бампер широкий, руками за клыки взялся и по лесной заснеженной дороге! Солнце светит, снег искрится, ветерок в лицо, улыбка как у свадебной куклы – хорошо так, что душа поёт.
А на горку какую вскарабкаешься… раскинешь руки в стороны и ощущение бескрайности мира, и ты можешь видеть его горизонты. Это осталось со мной на всегда. После, в любом походе, заберёшься на вершину, лицом к ветру и руки в стороны. Эге-ге-гей, я на вершине ми-и-ра-а-а!!!
И эта радость от того, что где бы ты ни был, в каких неизвестных лесах. С картой и компасом ты ходишь там как по своим родным тропинкам. Идешь в маршрут, тихо в лесу, красиво, ты один и ты в своей стихии. Рюкзак, лопата, лоток, молоток – весь инвентарь. Карта в полевой сумке, горный компас на поясе. В кармане спички, в рюкзаке банка тушёнки. И с таким багажом ты непобедим :)
Ушел ли я совсем из геологии? Думаю, нет. Всегда это со мной. Ведь это я, это часть меня. Которая с сокращением количества моих выходов в лес всё сильнее скучает, грустит и впадает в тоску. Надо. Надо возвращаться в походные будни. Так и для души, и для тела будет спокойнее и полезнее.
Виват всем тем, кто остался верным себе и продолжает путь выбранный однажды!
Всех причастных, с праздником!
С днём Геолога!
